Философия

Современная Россия: выбор пути

Относительно глубокое рассмотрение данной темы невозможно без попытки размышления над проблемой векторности развития нашего, российского, общества середины 90-х годов завершающегося века и тысячелетия. Шестьдесят-восемьдесят лет назад О.Шпенглер подчеркивал, что в России зарождается «русско-сибирская» культура, которая будет соотноситься с западной как две ветви христианства. Его восточная (православная) ветвь, как писал этот автор, не содержит повелительного начала и ближе к раннему христианству с его культом нравственной чистоты. Русский менталитет, по его мнению, отличает и подсознательное ощущение греховности денег.

К началу ХХ века, по схеме Шпенглера Россия должна была вступить в 500-летний период относительного процветания. Почему это вступление сильно затянулось? - задается он вопросом и отвечает, используя взятый из геологии термин «псевдоморфоза».

В социальном смысле последняя предполагает такую историческую ситуацию, когда более развитая по возрасту чужая культура так массированно проявляется за пределами своей страны, что подавляет тамошние ростки молодой национальной культуры. Уже реформы Петра 1 он квалифицирует как псевдоморфозу. Ею же был жестокий большевистский эксперимент, который уже в 30-х годах вылился в установление в СССР азиатской формы правления, аналогичной Золотой Орде.

Но рано или поздно псевдоморфоза уйдет в прошлое, как прогнозировал Шпенглер в середине 30-х годов. Он писал, что не произойдет существенных перемен, если в один прекрасный день коммунистические принципы будут отброшены в угоду политическим соображениям. Термины будут изменены: административные ветви экономической системы будут называться «фирмами», комиссариаты (министерства - В.Ч.) «советами директоров», а сами коммунисты – «акционерами». Шпенглер не исключал возвращения к частной собственности, к признанию ценности денег в России, но увязывал эти аспекты с наличием ее сильной экономической зависимости от Запада. «Россия - господин Азия. Россия и есть Азия», - резюмировал Шпенглер.

По прошествии почти шести лет посттоталитарного развития нашей страны мы видим, что он отчасти прав - во многих случаях сменились только «вывески», «ярлыки», аббревиатуры, а суть осталась.

Вместе с тем очевидны определенные шаги в демократическом направлении. По-видимому, не вполне прав Шпенглер и в своем стремлении отрицать евразийский характер России.

Безусловно, на современном Западе есть влиятельные круги, которые не желают быстрого выхода нашей страны на позиции действительно великой державы. Однако ее превращение в чье-либо марионеточное государство или максимальное отчуждение от мирового сообщества вряд ли реалистично. Отчуждение невозможно по объективным причинам, «колонизация» крайне трудно достижима и ввиду пробуждения в нашем обществе гаммы здоровых национально-патриотических чувств у многих граждан, в том числе политиков новой волны, прослеживаемого в последние годы. Указанные чувства столетиями формировались в ходе замалчиваемой Шпенглером борьбы народов России за завоевание и удержание статуса великой державы исходя из их социокультурных достижений, а не «медвежьих клыков». В основе этой борьбы лежали такие ценности «русской идеи», как «соборность», «коллективизм», «служение нации».

В середине 90-х годов более реально выглядит перспектива самоизоляции нашей страны, сооружение ее национал-экстремистскими силами в случае прихода к власти нового «железного занавеса» с целью осуществления дорогостоящей, и в материальном и в духовном отношении, акции по трансформации России в некий «самостоятельный» центр мировой цивилизации, противостоящий «треугольнику», «оси» и другим недружественным ей межгосударственным объединениям, появление которых будет при такой политике руководства России спровоцировано. Противоядием против реализации такого рода намерений должны стать продуманные действия по углублению реформ в нашей стране и сбалансированная политика Запада в отношении России. Вряд ли кто может гарантировать аксиоматический характер отмеченных действий и столь взвешенной политики.

В том случае, если упомянутое противоядие сработает и наша страна продолжит движение в сторону прогрессирующей демократизации, какие цивилизационно-культурные горизонты откроются перед нею? В отечественной литературе по этому поводу имеет место широкий разброс мнений - от представления об обязательном “постсоциалистическом” будущем России до трактовки социализма, совмещенного с частной собственностью. Некоторые авторы не отвергают возможности возврата нашей страны к какому-то новому варианту тоталитарного режима, который олицетворял бы катастрофическую перспективу.

Основная причина того, что посттоталитарная эволюция России 90-х годов может, подобно почти всем реформаторским процессам предшествующих эпох, захлебнуться в лабиринте псевдопреобразований, - неподготовленность массового человека, как психологическая, так и практически-политическая, к активному и сознательному включению в эти процессы. Она происходит прежде всего из стремления властвующих элит рассматривать массы людей лишь в качестве инструмента, а не цели. Данное стремление сопрягается с явно недостаточной деятельностью руководящих сил по формированию общественных условий реализации людьми подлинно демократического, свободного выбора.

Содержанием данных условий в экономической сфере является, в частности, наращивание удельного веса акционерно-коллективистских форм, а также прогресс малого и среднего бизнеса. Это не приведет к ликвидации частного сектора, но будет сопровождаться более рациональным государственным регулированием его развития. Такой экономический курс отвечает не только мировым тенденциям, но и российским традициям. Достаточно вспомнить широкий размах в России в канун первой мировой войны кооперативного движения, а также его подъем в условиях реализации «новой экономической политики». Синтез приватизационной и социализационной сторон экономического процесса должны стать явью, проложить дорогу обществу действительной социальной справедливости.

В политической сфере российская «футуромодель» предполагает практику разделения тесно сотрудничающих ветвей власти, опирающихся на авторитетное общественное мнение. Федеральные структуры власти будут четко взаимодействовать с региональными органами, а последние - с местным общественным самоуправлением. Церковь приобретет общепризнанный статус нравственного арбитра общества, особенно при решении крупных, общегосударственных проблем.

Нашей стране не занимать не только топливно-сырьевых, энергетических, лесных, но и духовно-культурных ресурсов, опаленных сталинщиной, но не выкорчеванных ею до основания. Когда окончательно спадет мертвящая волна «дикого капитализма» и в полную силу заработают глубинные социокультурные факторы, гражданское общество в нашей стране будет уже не за горами.

«Все реформы и преобразования в сегодняшней России, - подчеркивал А.Н.Яковлев, - могут измеряться одним главным критерием: не тем, ведут ли они к рынку (спору нет, без рынка не прожить), но тем, приближают ли они перспективу гражданского демократического общества, которое стояло бы над государством. Или же отдаляют, закрывают такую перспективу»1.

В конце первого десятилетия XXI века очевидно, что вернутся в СССР можно будет лишь на фантастической «машине времени». Но нельзя исключить возможности частичного возврата назад - формирования в нашей стране гибридного варианта общества. Он может предполагать вживление в незрелые, относительно демократические структуры социальных явлений неототалитарного типа, нацеленных на удушение ростков демократии. Хочется верить, что народы России смогут не только разобраться в сути своего «непредсказуемого» прошлого, но и сформировать такое общество, о котором, перефразируя Ф.Искандера, будет уместно сказать: в нем придется в высшей степени напряженно трудиться, но зато станет легко (в условиях демократии) дышать. При таком развитии событий в нашей стране удастся реализовать призыв Ф.Достоевского: оценивать Россию не по злодеяниям «во имя» Отечества, а по идеалам и целям, за которые борется народ.

Тогда наступит время действительно «новых русских людей», как писал И.Ильин, преданных Родине, национально чувствующих, государственно мыслящих, волевых, идейно творческих, несущих народу не месть и не распад, а дух освобождения, справедливости и сверхклассового единения. Эти, поистине новые, российские граждане будут стремиться к синтезу лучших крупиц дооктябрьского (1917 г.) национально-государственного социального опыта, некоторых идеалов советского периода своей истории, наполняемых действительно демократическим содержанием, а также позитивных аспектов современного общемирового межцивилизационного развития.

Сохранить «лица необщее выраженье» и одновременно не опуститься до национально-экстремистских социальных вариантов - задача трудная, но исторически благодарная и выполнимая. Сегодняшнее поколение 20-летних призвано завтра оказаться на высоте ее решения.